Ольга Колесник:

Добрый день, в студии программа «Другой ракурс» и я, ее ведущая, Ольга Колесник. В начале апреля команда разработчиков «Овод» осуществила полет ударным FPV-дроном мультироторного типа по боевой цели. Все бы ничего, но управлялся дрон компьютерной мышью, и делал это человек, не имеющий навыков пилотирования. Тема нашей передачи – «Овод» на орбите, удаленное управление БПЛА компьютерной мышью. И в гостях у меня Андрей Иванов, инженер-конструктор, создатель ударного FPV-дрона «Овод», руководитель компании, и Виталий Биркин, командир боевого расчета «Овод».

Андрей Иванов:

Стоит начать с замысла, что мы хотели сделать, что у нас получилось и как все это произошло. Замысел был продемонстрировать возможность интеллектуальной системы «Орбита», которая предоставляет возможность не только удаленного управления ударными FPV-дронами с любой локации, но еще и максимально упрощенное обучение этому управлению. В процессе военного эксперимента, который у нас происходил, мы показали и доказали возможность и того, и другого. В первом случае управление шло из Москвы, сами мы находились в составе расчета в Бахмуте, Артемовске, цель была под Часов Яром. Вторая часть эксперимента, которая наиболее интересная и ценная, – управлял ударным FPV-дроном «Овод» пилот, который не имел больших навыков, ни разу не выполнял боевые задачи, командир бригады «Эспаньола» с позывным Испанец. Именно в этом заключается вся новизна и все самое интересное.

Ольга Колесник:

Но после этого посыпалось много комментариев, которые мы все сегодня обсудим, но один из них меня удивил очень сильно. Это что-то из нижнего Телеграмма, где начали обсуждать, что на самом деле управление мышкой – это какая-то ахинея, это неудобно, гораздо удобнее на пульте летать. Я немного удивилась, потому что пробовала летать на пульте, и у меня ничего не получается, а мышкой я полетела примерно через 5 минут твердо, четко и уверенно. Месье Биркин, что Вы думаете по этому поводу? Как удобнее летать? Вы человек, который летает постоянно, ежедневно. Летать мышкой или летать на пульте?

Виталий Биркин:

Для специалистов, для тех, кто умеет летать, с помощью пульта все-таки удобнее. Что такое удобнее? Это привычнее. Но мы понимаем: чтобы обучить человека летать с пульта, нужно потратить 2-3 недели, и после этого он будет средний специалист. Аналог можно провести с той же автошколой, то есть человек заканчивает автошколу, получает права, но суперпрофессионалом он не становится, и выпускать его на гоночный трек немножко рано. После того, как специалист обучился, 2-3 недели он еще в подразделении доучивается, и в среднем надо потратить 50-100 дронов, а, может быть, даже и больше, в зависимости от вовлеченности и расположенности к этому роду занятий, и только тогда FPV-шник становится среднего уровня специалистом.

Андрей Иванов:

Я чуть-чуть расшифрую, что такое 50-100 дронов. В деньгах это от 5 до 10 миллионов рублей и куча проваленных боевых задач, которые ставятся перед расчетом. Ведь командир считает, что данный боец максимально все умеет делать, он умеет летать.

Виталий Биркин:

Так точно, а еще нужно обязательно дополнить, что если задача поразить блиндаж, это задача 100% эффективности, то мастерство пилотирования занимает 5%, остальное идет на тактику, стратегию, подготовку БЧ, выбор позиции с учетом радиогоризонта, радиотени, многих других моментов. Соответственно, мы из формата обучения, если переходим на систему ПАК «Орбита», можем вычленить этот момент, и обучение сводится к 3, 5-10 минут. Любой человек, который умеет пользоваться компьютерной мышкой, может худо-бедно взлететь, то есть нужно 2-3 тренировки, и человек уже нормально летает, поскольку ПАК «Орбита-ассистент» очень сильно помогает. Также в нем заложено много интересных, важных, нужных функций, но, думаю, разработчик лучше расскажет об этом.

Ольга Колесник:

Об этом даже не столько разработчик лучше расскажет, сколько сюжет, как это происходило, как это было.

СЮЖЕТ

Ольга Колесник:

Выезжаем на позицию, скоро будем, если, конечно, все будет хорошо. Заехали в Бахмут, меня уважаемые господа любезно пересадили вперед, скоро будем на позиции выставляться и, надеюсь, полетим.

Станислав Орлов:

Как вы? На связи? Москва приветствует вас. Все в готовности?

Андрей Иванов:

Да, командир, на связи. Тестируем подключение системы «Орбита». Далее по плану тестируем подключение «Овод», ретранслятор, дальше «Орбита».

Виталий Биркин:

Как качество, как задержка? Сыплется картинка, нет?

Станислав Орлов:

Картинка не сыплется, отличная картинка.

Виталий Биркин:

Класс. Сейчас взлетать будем.

Станислав Орлов:

По высоте нормально?

Виталий Биркин:

320 метров, можно пониже.

Станислав Орлов:

Похоже, ветер сильный.

Виталий Биркин:

Левее, лесополоса, которая упирается в деревню, на нее лети. Подрыв произошел. Москва, для первого полета отлично.

Станислав Орлов:

Мы до цели дошли, все в порядке.

Виталий Биркин:

Связь была, интернет хорошо, у вас картинка как?

Станислав Орлов:

Картинка супер, вообще не прерывалась весь полет. С помощью системы «Орбита» «Эспаньола» дроном совершила поражение в районе Часов Яр на расстоянии тысячи километров от места события. Мы сейчас находимся в Москве, а поражение дроном совершили в Часов Яре. Мы планируем совместно с «Орбитой» и «Оводом» дальше развивать это, чтобы можно было максимально далеко перенести наших пилотов, чтобы сохранять их жизнь, не подвергать опасности и работать дистанционно из любой точки мира.

Ольга Колесник:

Андрей, как оцениваешь полет? Все ли удалось?

Андрей Иванов:

На данный момент промежуточная цель выполнена. Был выполнен первый тестовый полет. Расстояние до цели около 14 километров. Весь полет осуществлялся управлением из Москвы, из офиса в Москва-Сити. Каких-то технических сложностей не возникло. На конечной части осуществлялся захват, дублировали управление. В общем, на данный момент 4 с плюсом из 5 возможных.

Андрей Безруков:

Во-первых, оператор чувствует себя в безопасности, не испытывает никакого психологического давления, и пилотирование гораздо более комфортное. Во-вторых, мы можем реализовать историю, связанную с созданием профильных подразделений суперпрофессиональных пилотов в любой точке страны, которые будут управлять беспилотными системами в любой точке фронта, в любой точке мира. Идея того, чтобы сидеть в комфортном кресле и пилотировать, кажется реализуемой и может быть применена не только в военном применении, но и в гражданском. Очень важно к технологической идее добавить еще идею организационную и так организовать работу наших расчетов, для того чтобы эти возможности, которые дает эта технология, реализовать наиболее полно. Мы будем помогать эту технологию ребятам максимально масштабировать Сейчас она реализована на базе дронов «Овод», один из наших ключевых ведущих резидентов. Как и всегда мы делаем с нашими передовыми разработками, первую мелкую серию поставим нашим подразделениям, в первую очередь ребятам из «Эспаньолы», с которыми мы тоже работаем во взаимодействии. И я думаю, что эффект будет большим от этой разработки.

Ольга Колесник:

На волне воспоминаний что-то хотите рассказать сразу?

Андрей Иванов:

Максимально понятное описание, которое мы увидели в представленном ролике. Труд, который не отображен никаким образом, то есть это большая и кропотливая работа, которая была проделана, для того чтобы все это организовать. Дроны «Овод» и так летают, но для того, чтобы они летали на «Орбите», нам пришлось провести ряд мероприятий. Прежде всего, это связано с тем, что для удаленного управления нужна надежная связь. Это или глобальное соединение глобальной сети Интернет, или локальное соединение. В нашем представлении пилот должен находиться, скорее, не в Москве, а поближе к командиру, на ПВД, поближе к разведданным, для того чтобы сэкономить время на принятие решения о нанесении удара с помощью ударного FPV.

Ольга Колесник:

Андрей, ты затронул сейчас две очень важные вещи. Первый момент – не все поняли, что конкретно система «Орбита» складывается и раскладывается как любой ноутбук совершенно в любом месте. Неважно, это одна локация, другая, подвал в Калининграде или в зоне проведения СВО, или же это кафешка на Патриках или в любом другом месте, популярном у молодежи и любительниц запрещенных соцсетей.

Андрей Иванов:

Именно поэтому в подготовке к этому ролику мы акцентировали внимание, как и где мы находимся, где находится сам оператор, это просто символичное место. Мы на эту тему поймали достаточно много негатива. Кто-то очень сильно побоялся, что раз мы работаем из Москвы, то все, боюсь-боюсь, сейчас неприятель срочным образом туда будет бить. Очень грустно, что люди, которые каким-то образом считают себя экспертами, которые принимают решения, таким скудоумным образом относятся к техническому решению. Мы про техническое решение, а не про шум вокруг локации. Вообще неинтересна локация, совершенно без разницы, где будет находиться пилот. Это вопрос коммуникации, который выстраивается между ретранслятором связи, который непосредственно связывает нас с дроном, и пунктом управления, который может быть расположен там, где это правильнее, как это лучше считает командир или согласно тактике, которая разрабатывается. Вот и все.

Ольга Колесник:

Многие стали задавать вопрос – зачем вообще дрон «Овод» и какое отношение команда разработчиков «Овода» имела к этой системе. Давайте возьмем систему и переставим на любой другой дрон, внедрим любые другие устройства и погнали. В чем здесь момент?

Андрей Иванов:

Каждая система – это совокупность технических решений, над которыми долго-долго работали. «Орбита» – это результат труда, который происходил на протяжении двух лет, очень кропотливая, серьезная разработка, очень-очень много сил потрачено и ресурсов. А мы здесь в том ключе, что дополняем само программное решение практической составляющей в виде помехозащищенной связи, инфраструктуры вокруг этого, аппаратной части и максимально адаптированной для применения с «Орбитой» беспилотного воздушного судна «Овод». Мы, в свою очередь, тратили силы исключительно для того, чтобы адаптировать, интегрировать, и чтобы это все не стало технологией, которая осталась в виде программной части, а чтобы это действительно можно было показать с практической точки зрения, насколько это интересно.

Ольга Колесник:

Не полетела бы «Орбита» без «Овода» и ровно наоборот. Виталий, ты постоянно летаешь на «Оводе». Как тебе само устройство? Расскажи нам немного про него. Чем оно уникально и почему твой выбор пал именно на «Овода», присоединиться к этой команде и летать на этих устройствах?

Виталий Биркин:

Немножко добавлю про ПАК «Орбита» и «Овод». Нужно было изделие, которое максимально надежно выходит с производства, которое максимально не нужно допиливать в подразделении. Мы знаем, что огромное количество производителей, заточенные на супермассовый продукт, относятся к своим изделиям и говорят – ну окей, полетело 40% дронов из коробки, это уже хороший результат. В «Оводе» это абсолютно не так. «Овод», как производитель, прикладывает огромное количество усилий, в том числе ресурсов, финансов к тому моменту, чтобы из коробки летело 100% изделий, чтобы их не нужно было дорабатывать, допиливать, чтобы они были максимально надежны. Есть огромная разница между поражением цели с первого дрона и со второго. Просто представим ситуацию: у расчета есть некоторое количество ненадежных изделий, и выезжает вражеское БМП, ведет огонь по нашим позициям, командиру расчета ставится задача на уничтожение танка, БМП. И оператор поднимает первый дрон, не долетает или давится РЭБом, поднимает второй, третий, и на третий, четвертый потраченный дрон он уничтожает технику. С одной стороны, кажется, что он молодец, но это не совсем так, потому что за тот промежуток времени, который произошел между первым и четвертым запуском, с которого танк был поражен, танк же наносил огневое поражение по нам, и какое-то количество, возможно, двухсотых-трехсотых будут в том числе на совести производителя, который сделал некачественный дрон.

С «Оводом» ситуация иная. Огромное количество людей и ресурсов работает в том числе на ОТК, чтобы это изделие летело максимально надежно, максимально качественно с первого запуска. Плюс есть много технических сложных моментов, не буду погружаться в качество связи и прочее, есть огромное количество, казалось бы, небольших доработок, но которые мне, как пилоту, как командиру расчета, очень помогают качественно работать, начиная от платы удаленного взведения, усы, чека, наверное, не стоит рассказывать все подробности, но мне и моему расчету дрон «Овод» кратно облегчает подготовку. Готовить дрон «Овод» к запуску практически не надо. Надо зарядить батарейку, взять его на позиции, присоединить БЧ, батарейку, и можно работать, в отличие от многих дронов, которые вначале перепрошивают, потом дорабатывают, потом еще какие-то моменты. Пока это происходит, что-то может пойти не так, и дрон будет не БГ, то есть не боеготов, и огромное количество человеческих ресурсов уже здесь, непосредственно на ЛБС, затрачивается на допиливание некачественных дронов для приведения их в боеготовность. Именно поэтому мой выбор пал на «Овод», как на максимально качественные, надежные изделия, где все, начиная от руководства и любого персонала, понимают, что они делают не робот-пылесосы, то есть это не просто высокотехнологичное производство. Это производство, которое помогает выполнять задачи нашей Родины, и где от качества сборки, пайки, от всех-всех-всех технологических моментов зависит в том числе и жизнь наших ребят. И вот это важно, ценно, это все реализовано в «Оводе».

Ольга Колесник:

Не совсем понятно для людей, как эта история устроена, как связаны между собой компоненты, которые позволяют летать из любой точки страны и мира в любую другую точку страны и мира. В чем секрет? Все стали думать про Старлинк, но, насколько я понимаю, дело не в нем.

Андрей Иванов:

Мы не раскрываем суперсекретов: все, что нам доступно, это или оптоволокно, которое соединяет нас с глобальной сетью Интернет, или те же самые радиомосты. В общем, куча решений, которые для этого можно использовать. Вопрос о связи, которая более практична, когда мы устраиваем связь с ретранслятором сигнала, из ПВД, каким образом нам это организовать? Ровно то же самое. Это может быть отдельно прокинутое оптоволокно или отдельно настроенный радиомост, и, скорее, это будет дублирующая система. Поэтому никаких тут секретов, хитростей особо и нет, нам нужна глобальная сеть Интернет. Мы получаем минимальную скорость задержки ввиду того, что у нас все это работает на скоростях света, а программное обеспечение помогает избежать большого пинга на обработке сигнала. Там же основная проблема и основная решаемая сложность была связана с задержкой получения и передачи сигнала, и через это сверхманевренное мультироторное устройство могло иметь проблемы с управлением. Эта проблема была решена, в этом и есть маленький секрет. Со всем остальным тут все более-менее стандартно, более-менее понятно.

Виталий Биркин:

Касательно специфики связи, этот момент лучше адресовать разработчику либо не обсуждать совсем, потому что противник смотрит и изучает в том числе и то, что мы рассказываем, дабы не давать подсказок. Связь была организована на высочайшем уровне на всех этапах, это связь дрона с ретранслятором, ретранслятора с обрабатывающей частью, с управляющей частью. На всех этих этапах связь должна быть на высочайшем уровне, и она была на высочайшем уровне, именно поэтому у нас и получилось. Мы понимаем, что любая система работает до тех пор, пока работает самое слабое звено этой системы. В данном запуске и в данном комплексном решении не было слабых звеньев, поэтому все и получилось замечательно.

Ольга Колесник:

Виталий, у меня возник вопрос касательно устройств. Ты сказал, что некоторые производители допускают 60-процентный брак, будем называть своими именами, не то, что 40% взлетает, это хорошо, нет, это просто 60% брака. Что происходит с устройствами, которые приходят бракованные? Ты же наверняка не только с дронами «Овод» работал за свою достаточно внушительную карьеру.

Виталий Биркин:

К сожалению, этот момент происходит так, что в подразделении помимо групп боевых пилотов командир подразделения вынужден выделять некое количество технических специалистов под доработку, под приведение нерабочих дронов в рабочее состояние. И чем хуже дроны поступают в подразделение, тем больше и шире этот штат технических специалистов. Мы понимаем, что подготовить хорошего технического специалиста – задача кратно более сложная, чем подготовить хорошего пилота. Когда производитель экономит на каких-то ресурсах, в том числе на ОТК, он перекладывает свою обязанность на плечи командира подразделения и подразделение. И это не есть хорошая практика.

Андрей Иванов:

Абсолютно согласен, с больной головы на здоровую. Ответственность за готовность устройств к применению, а мы должны понимать, что все-таки это боевые устройства, должна полностью лежать на производителе. Но я полагаю, что этот вопрос в дальнейшем будет так или иначе органами власти решаться через кодификацию, через предъявление стандартизированных требований к разработчикам. Я надеюсь, мы этим путем пойдем, хотя именно это будет накладывать на меня, на нашу компанию больше ответственности, соответственно, больше сложности, больше работы. Но такой подход даст нам больше преимущества, потому что мы уже и так в эту сторону работаем. И давайте все-таки к технологии вернемся, потому что это поинтереснее будет.

Ольга Колесник:

Но разве так называемые тэчки не дают некий технологический скачок вперед? Ведь многие технологии впереди планеты всей появляются в первую очередь в тэчках именно из-за того, что приезжают некачественные устройства, и их нужно допиливать.

Андрей Иванов:

Можно начать с другого, что вся история про ударное беспилотие – это история про дилетантов. Мы все вместе взяли и заявили о себе как о дилетантах, потому что у нас – у кого-то больше, у кого-то меньше – нет фундаментального подхода с точки зрения прикладной физики, химии и так далее. Это проблема, то есть отрасль рождается не в среде научно-экспертной группы, не в среде научно-исследовательских институтов, а в среде дилетантов, которые к этому вопросу подходят с практической точки зрения. Тэчки – круто. Парни реально много работают и много чего интересного делают. Но вопрос в том, что все-таки этим должны заниматься производители и разработчики, потому что у парней, которые на фронте, есть чем заняться. Им нужно отдохнуть, им нужно выполнять боевые задачи, и делать это не в формате подготовки устройств, уже пришедших, допиливания автоматов Калашникова до нужного состояния, а получая нормальные, правильные ударные устройства, для того чтобы эффективно выполнять поставленные задачи.

Ольга Колесник:

«Орбита» создана в первую очередь для того, чтобы ребята могли больше отдыхать и сохраняли свои жизни. А какие дальше перспективы у этой технологии? Что будет дальше?

Андрей Иванов:

Кроме того, если рассматриваем систему «Орбита», что нам не важно, где находится оператор, нам также не важно, где находится ударное беспилотное воздушное судно. Вполне себе годен концепт, где оператор может управлять несколькими устройствами на разных тактических направлениях. Понятно, что это подразумевает, что именно с устройствами и с ретрансляторами еще работают две группы подготовленных людей, но это работа уже в копилку диверсификации риска потери личного состава, который прямо сейчас в некой одной группе, которые все вместе ходят и что-то делают: кто-то летает, кто-то ретрансляторами занимается, кто-то снаряжает боевую часть. Это вопрос обустраивания инфраструктуры вокруг технологии, потому что нельзя поставить сверхсовременный электропаровоз на старую железную дорогу. На тех скоростях, на которых сейчас ездят поезда, они по старым рельсам не смогут ходить на таких скоростях. Поэтому необходима новая инфраструктура. Это тоже труд, но я полагаю, что сама технология настолько перспективна и в плане обучения личного состава, и в плане сохранения жизни, что ради этого стоит поработать. Мы, в свою очередь, прикладываем и будем прикладывать в эту сторону усилия.

Ольга Колесник:

По поводу сохранения жизни личного состава. Очень много было вопросов, недоумений от людей, не слишком близких к беспилотию, даже с точки зрения журналистики: «Но все равно же там остается боевая группа, ребята, которые вешают БЧ, которые поднимают дрон на месте. Тогда зачем? Какой смысл, что оператор сидит далеко или рядом с командиром? Какой в этом смысл?»

Андрей Иванов:

В формате нашего прошедшего военного эксперимента у нас было три группы. Мы с тобой находились как раз в том месте, где мы отвечали за ретрансляцию сигнала. Виталик отвечал за запуск дрона, снаряжение боевой частью. И в Москве находились люди, которые управляли им с точки зрения пилотирования. Разнесение на три группы позволяет каждому сосредоточиться на своем деле. И через это у нас нормально все получилось. Опять же, получилось с возможностями, с инфраструктурой, которая на это не заточена. А если специальным образом готовиться, то это будет круче. Виталий, как командир ударного расчета «Овод», отвечал за снаряжение боевой части. Виталий, с твоей точки зрения, что у нас было, какую проблему решили, чего мы не добились?

Виталий Биркин:

Понятно, что кто-то должен подключать батарейку, кто-то должен подключать боевую часть, кто-то должен выставлять ретрансляторы, собирать остальное. Но даже если у нас получается хотя бы одного человека вывести за скобки этого уравнения, это уже здорово, замечательно, и это, как было сказано, хорошая диверсификация риска. Когда вся группа находится в одной точке, ретрансляционная часть команды, пилот, сапер, кто снаряжает БЧ, при плохом раскладе – прилет ракеты, снаряда – минусуется сразу вся группа, и это большие риски. Когда мы можем разделить группу на 3-4 составляющих, то риски получаются кратно меньше. Плюс то, что мы пилота непосредственно можем вынести от ЛБС, необязательно это должны быть Хабаровск, Тула, Москва, Санкт-Петербург, но хотя бы ПВД и места, куда стекаются разведданные, уже ценно и это уже шаг в направлении, чтобы и остальных участников группы заменять и выводить за скобки. Это первый шаг в направлении, когда все будет в той или иной мере автоматизировано.

Ольга Колесник:

Какие перспективы внедрения этой технологии? Ведь можно по-разному это рассматривать. Исходя из нынешней инфраструктуры, насколько ее можно быстро внедрить?

Андрей Иванов:

Нет никакой технической сложности, нужно некое решение от людей, которые эти решения принимают, и ответственность за их принятие. С технической точки зрения перспектива какова? Мы упускаем особенность «Орбиты», которая еще заключается в том, что дополнительные ассистенты помогают, упрощают выполнение боевой задачи. Это удержание на горизонт, некий круиз-контроль для ударного беспилотника. Это идентификация, сопровождение автономного поражения цели. Это все возможно, и развитие данной технологии приведет нас к автономной или полуавтономной работе БЧ, то есть ударных средств. Это то, что показывается в ярких фильмах, и именно через подобное решение целесообразно использовать рой дронов. Что такое рой дронов? Это когда устройства общаются между собой и таким образом позиционируются относительно друг друга, таким образом увеличивают вероятность поражения сложной цели, когда идем одновременно двумя-тремя устройствами. Перспективы очень большие. С технологической точки зрения, инфраструктуры, принятия на вооружение этой технологии – тут самые сложности, потому что мы тратим время на такие шоу (может быть, я слишком грубо говорю), только чтобы обратить внимание на технологические возможности, которые у нас есть. Любым другим образом у нас нет ресурса, чтобы донести такую мысль.

Виталий Биркин:

Если мы рассмотрим абстрактную боевую задачу – у нас есть 3000 новобранцев, и стоит задача: сформировать из них через три дня 1000 расчетов по три человека, FPV-расчетов, то в текущих реалиях без системы ПАК «Орбита» задача невозможна. За три дня невозможно подготовить пилота и действующий расчет, задача невыполнима. С системой ПАК «Орбита» задача выполнима. И встает уже вопрос финансовой стоимости этой задачи, но задача из разряда невыполнимой становится выполнимой с помощью каких-либо ресурсов. Мы можем кратно нарастить ударную группировку FPV-пилотов с помощью этой системы, и это важно и ценно.

Ольга Колесник:

От себя добавлю, что таких разработок, которые просто разрывают сознание, достаточно много, и очень много их придумывается, производится прямо на передовой, в тех самых тэчках, где допиливают, колхозят устройства, которые туда приходят. Постараемся рассказывать о них больше, потому что мы, как страна, можем гораздо больше, если будем больше обращать внимания и более внимательно относиться к тому, что у нас уже есть и что мы можем применять. С вами была Ольга Колесник, это была программа «Другой ракурс», увидимся.